Буквально на днях Росстат опубликовал новую порцию важной макроэкономической статистики и подвёл итоги деловой активности в промышленности России по итогам января-апреля 2012г., которые оказались хуже даже пессимистичных ожиданий экономистов. Темпы роста промышленного производства в целом по всем отраслям народного хозяйства по итогам первых четырёх месяцев текущего года сжались до 3,3%, тогда как ещё по итогам всего 2011г. они превышали 4,7%, а в аналогичном периоде 2011г. не опускались ниже 5,5%.

Однако больше всего опасений вызывает тот факт, что в апреле 2012г. зафиксированы минимальные темпы роста выпуска промышленной продукции за последние 3,5 года – прирост едва превысил отметку в 1,3%, тогда как ещё в апреле предыдущего года рост производства превышал 4,5%. При этом не получается списать это замедление ни на эффект высокой базы (год назад темпы роста промышленного производства также были в 2 раза ниже показателя 2010г.), ни на сезонный и календарный факторы – сезонность аналогичная, а количество рабочих дней в обоих случаях составляло 21 день.

Другими словами, буквально за последние 2,5 года произошло 6-кратное падение темпов роста промышленного производства – если ещё в 2010г. прирост находился на докризисных отметках и превышал 8,2%, то уже в 2011г. он сжался до 4,7%, а по итогам апреля едва дотянул до 1,3%. И этот обвал производственной активности происходит на фоне 40% роста цен на энергоносители за аналогичный период времени, скачка профицита внешней торговли с 152 млрд. долл. в 2010г. до 198,2 млрд. долл. в 2011г. и разбухания валютных резервов до 524 млрд. долл.

Совершенно удручающая ситуация складывается в обрабатывающей промышленности, темпы роста которой упали с 11,8% в 2010г. до 6,5% в 2011г. и менее 3,6% в апреле. Даже российские сырьевые монополии, захлебывающие от притока нефтедолларов от распродажи невосполнимых природных недр, испытывают сильный спад производственной активности – темпы роста упали с 3,6% в 2010г. до 1,9% в 2011 и менее 1,2% по итогам апреля. Не лучше обстоят дела в сегменте естественных монополий – объёмы выпуска электроэнергии, газа и воды, традиционно рассматриваемые в качестве опережающих макроэкономических индикаторов, сжались с 4,1% в 2010г. до 0,1% в 2011г. и едва заметных 1,9% в январе-апреле текущего года. При этом в апреле там и вовсе зафиксирован спад на 0,6%, что вызывает ещё больше опасений относительно ситуации в российской деиндустриализированной экономике.

Единственный оптимизм вызывает некоторое оживление в обрабатывающих производствах, темпы роста которых ускорились с минимальных за период с кризисного 2009г. 2,4% в марте до 3,6% по итогам апреля. Однако практически целиком и полностью этот рост сконцентрирован в отраслях, связанных с удовлетворением потребностей строительного сектора (рост на 15-20%) и добывающих производств (10-15%), а также «отвёрточном» автомобилестроении, тогда как целый ряд высокотехнологичных производств, связанных с развитием научно-технического потенциала и жизненно необходимой модернизацией экономики, находится в кризисном состоянии. Так, объёмы выпуска электродвигателей упали 35,8%, производство кузнечно-прессовых машин сократилось на 13%, экскаваторов – на 5%, троллейбусов – на 38,9%, контрольно-кассовых машин – на 10,1%, а глубоководных разведывательных буровых установок на целых 52,8%.

И это не говоря о смехотворных масштабах выпуска продукции в целом ряде обрабатывающих отраслей промышленности, которые в лучшем случае соответствуют совокупным объёмам выпуска продукции в СССР в первой половине 1960-х годов, а также месячному производству средней по величине промышленной провинции Китая. За первые четыре месяца текущего года российскими предприятиями было выпущено менее 710 кузнечно-прессовых машин, 24 эскалатора, 1,4 тыс. травяных косилок, 547 экскаваторов, 25,4 тыс. электродвигателей переменного тока и целых 44 троллейбуса.

При этом совершенно удручающая ситуация складывается в лёгкой и текстильной промышленности, которые практически целиком и полностью были уничтожены в период «реформаторского угара» и либерального погрома промышленности — до сих пор объёмы выпуска продукции текстильной промышленности в 5-10 раз ниже отметок 1990г., уровень загрузки мощностей редко превышает 40%, а 85% помещений, станков и оборудования находятся в откровенно аварийном состоянии. И даже на этом фоне, с учётом крайне низкой базы статистических сопоставлений, в этой отрасли зафиксирован обвал производства. По итогам января-апреля текущего года объёмы выпуска трикотажных изделий сократились на 15,6% в годовом выражении, обуви — на 10%, кожтоваров – на 18,9%, костюмов – на 14%, плащей – на 29,8%, а производство ковров и вовсе обвалилось на 50,9%.

Да, безусловно, развитие текстильной и лёгкой промышленности не может и не должно рассматриваться в качестве базовых и несущих отраслей в рамках ускоряющегося научно-технического прогресса и существующего технологического уклада. Безусловным приоритетом для любого государства, стремящегося вырваться и ловушки неэквивалентного внешнеэкономического обмена и состояния колониального сырьевого придатка, должно быть форсированное финансирование развития научно-технического и человеческого потенциала, установление контроля над ключевыми производственными и управленческими технологиями, а также создание высокотехнологичных производств с высоким мультипликатором добавленной стоимости по контуру современного технологического уклада.

Однако нынешние власти, объявившие о необходимости модернизации экономики и отраслевой диверсификации промышленности дальше замены лампочек в подъездах и закупок продукции Apple на бюджетные средства так и не пошли – раскапывание картофельного поля в Сколково и создание на его территории внутреннего оффшора в лучших традициях 1990-х, на территории которого не действуют ни российские законы, ни налоговый режим, ни таможенное и миграционное законодательство, убедительно об этом свидетельствует.

Можно было бы не обращать внимания на упадок в лёгкой промышленности и аграрном секторе, если бы Россия имела хоть какие-нибудь конкурентоспособные обрабатывающие производства, способные в промышленном масштабе поставлять наукоёмкую продукцию и извлекать колоссальную инновационную ренту. Однако отечественная экономика всё плотней садится на «сырьевую иглу» — только за последние 11 лет удельный вес минерального сырья и продукции низких переделов в структуре экспорта подскочил с 78% до 92%, а практически вся валютная выручка, к которой целиком и полностью привязана эмиссия российского рубля, генерируется узким кругом сырьевых олигархов.

С такими масштабами производства наукоёмкой продукции можно смело забыть не то что о выходе на внешние рынки сбыта с товарами отечественного машиностроения, станкостроения, приборостроения, но даже не поднимать вопрос об элементарном удовлетворении внутренних потребностей российской экономики и удержании отечественных рынков сбыта. И вступление в ВТО, которое в 2 раза (с 11,6% до 5,3% ) снизит средневзвешенную импортную пошлину и по сути дела лишит правительство возможности оказывать адресную поддержку ключевым наукоёмким отраслям (авиастроение, космическая отрасль, приборостроение, инвестиционное машиностроение, оптическое производство и т.д.) и аграрному сектору, лишь углубит разрыв между добывающими и обрабатывающими производствами, усилит сырьевую зависимость экономики и превратит Россию в сырьевую колонию и рынок сбыта для продукции глобальных финансово-промышленных монополий.

Уже сегодня в России нерентабельно производить даже картофель и морковь – произвол чиновников, коррупционные поборы, беспредел этнической мафии, безудержно дорожающие ГСМ, неподъёмные ставки по кредитам и усиливающийся наплыв импорта привели к тому, что даже продукция отечественных аграриев не может попасть на полки магазинов и рынков, которые уже сегодня на 75-80% контролируются импортным и зачастую низкокачественным продовольствием. Уже давно не редкостью стала «пластиковая» колбаса, генномодифицированные продукты, пестицидные фрукты и опасные для здоровья овощи, которые выдавливают с рынка продукцию отечественных производителей.

Аналогичная ситуация складывается и с наукоёмкой продукцией, содержащей высокую инновационную ренту – ей просто не позволяют появиться перекупщики и спекулянты, задирающие ставки аренды, чиновники (удушающие любые благие намерения административными барьерами), правительство (удерживающее финансирование науки и образования на отметках в 3-4 раза ниже наших конкурентов, а также целенаправленно его разрушающие через «реформу» высшего и среднего образования), Банк России (искусственно поддерживающий хронический дефицит денежного предложения и, как следствие, неподъёмные для неспекулятивных секторов экономики ставки по кредитам).

В России сложилась типичная для сырьевых колоний «экономика трубы», в рамках которой подавляющая часть обрабатывающих производств, не связанных с паразитической распродажей минерального сырья, финансовыми спекуляциями и роспилом бюджетных «нефтедолларов», по сути дела находится в состоянии многолетнего инвестиционного кризиса и задыхается от произвола коррумпированных чиновников, сырьевых монополий, а также неподъёмных ставок по кредитам и наплыва дешёвого импорта.

И не стоит удивляться тому, что у нас до сих пор объёмы выпуская наукоёмкой продукции в 3-5 раз ниже отметок 20-летней давности, уровень загрузки мощностей не поднимается выше 35-40%, а износ основных фондов зашкаливает за 65-70%. Трудно было бы ожидать что-то иное в условиях, когда на долю добывающих отраслей, естественных и транспортных монополий, оптово-розничной торговли, а также химических и металлургических производств приходится более 60% ВВП, 75% капитальных вложений и 85% совокупных прибылей, а отрасли экономики с высоким мультипликатором добавленной стоимости вымываются наплывом дешёвого китайского и субсидируемого европейского импорта.

Именно по этой причине Россия по сути дела утратила контроль над целым рядом стратегически значимых секторов экономики, а на прилавках в магазинах доля импортной продукции в регионах превышает 55%, а в городах-миллионниках зашкаливает за 75-80%. Уже сегодня можно смело поднимать вопрос о фактической утрате продовольственного, научно-технического, технологического и фармацевтического суверенитета – практически целиком эти отрасли принадлежат транснациональному капиталу, а доля продукции глобальных ТНК в пищевой промышленности зашкаливает за 55-80%, в пивной – 90%, в фармацевтической – 92%, а в электронике не опускается ниже 95%,

Самое удивительное состоит в том, что столь масштабное охлаждение деловой активности началось ещё в первой половине 2011г. на фоне беспрецедентно высоких средних цен на нефть, превышавших 120 долларов за смесь Brent. Сейчас же ситуация усугубляется целым рядом крайне негативных тенденций – только за период с сентября 2011г., когда стало известно о возвращении Путина, из России утекло более 80 млрд. долл. (24% федерального бюджета), из которых более 15 млрд. долл. составил незаконный вывоз капитала.

Ещё порядка 12,8 млрд. долл. составил вывоз откровенно криминального капитала — прибылей коррумпированных чиновников, сырьевых олигархов, этнической мафии и организованной преступности. Вкупе с 15% падением цен на нефть за неполные 1,5 месяца колоссальное по своим масштабам бегство капитала уже успело спровоцировать 7% обесценение рубля и второй за последние полгода кризис ликвидности, который вызвал паралич банковской системы и усугубил инвестиционный кризис в обрабатывающих производствах. Если даже 40% рост цен на энергоносители за период с 2010 по начало 2012г. сопровождался стагнацией темпов роста экономики на 4,3%, 6-кратным падением темпов роста в обрабатывающих отраслях (с 11,8% в 2010г. до 2,4% в марте 2012г.) и падением реального уровня жизни населения на 7-15% на фоне скачка тарифов ЖКХ и платности государственных услуг, то несложно представить, к чему может привести снижение цен на нефть ниже 100 долларов за баррель и сохранения прежних масштабов оттока капитала.

Российская деиндустриализированная «экономика трубы» с разрушенной промышленностью, целиком и полностью зависящая от цен на нефть, рискует повторить судьбу 2008г. и обвалиться сильнее всех остальных стран G-8, G-20 и нефтеэкспортёров. В таком случае даже при стабилизации цен на отметке в 100 долларов за баррель мы рискуем получить спад в обрабатывающих производствах на 1,5-2%, нулевые темпы оста экономики даже с учётом заниженной в 2-2,5 раза оценки инфляции, обесценение рубля до 35-36 рублей за доллар и усиление упадка в наукоёмких производствах, которые даже сегодня финансируются по остаточному принципу.

Владислав Жуковский, независимый экономист для KPRF.RU

Администрация сайта не несёт ответственности за содержание размещаемых материалов. Все претензии направлять авторам.