Человек, как уникальное существо, всегда стремился в целях удовлетворения своих потребностей не только к использованию уже существующих природных благ, но и к реорганизации самой природы. В результате подобного преобразования возникает новый феномен – культура, которая может быть обусловлена с позиции культурологии как совокупность сотворенных человеком материальных и нематериальных явлений.

В законодательстве и в научной литературе культурные ценности зачастую рассматриваются как предметы материального мира, которые имеют отношение к культурной сфере жизни общества. В науке используется термин «социальные ценности». Существует множество классификаций ценностей, где последние часто находятся в роли одного из вариантов культурных ценностей.

Согласно Основам законодательства Российской Федерации «О культуре» от 9 октября 1992 г. – «культурные ценности – это нравственные и эстетические идеалы, нормы и образцы поведения, языки, диалекты и говоры, национальные традиции и обычаи, исторические топонимы, фольклор, художественные промыслы и ремесла, произведения культуры и искусства, результаты и методы научных исследований культурной деятельности, имеющие историко-культурную значимость здания, сооружения, предметы и технологии, уникальные в историко-культурном отношении территории и объекты».

Культурные ценности – это фундамент, на котором основывается культура в целом. Их составляющая обусловлена субъективной составляющей человеческого поведения. При наличии разнообразных теорий мотивации (бихевиористских, психоаналитических, гуманистических, когнитивных и т.д.) все они исходят из присутствия у индивида определенных потребностей, являющихся двигателем жизненной активности и удовлетворяющихся им посредством актов поведения. Главная функция культуры заключается в удовлетворении надлежащих потребностей. Осуществление данной функции реализовывается с помощью ценностей, которые вырабатываются в рамках культурной деятельности.

Можно выдвинуть предположение, что такой отрицательный феномен общества, как коррупция, также принадлежит к сфере культуры. Данная проблема носит актуальный характер, поскольку на сегодняшний день коррупция начинает становиться частью культуры, а через определенный промежуток времени она может стать составляющей частью культуры общества и нормой общечеловеческих отношений.

Общеизвестно, что коррупция стала являться культурной нормой для массы населения не только у нас, но и во всем мире. Рассматривая культуру в широком антропологическом смысле слова, как совокупность обычаев, традиций, нравов и ценностей, присущих тому или иному обществу, органичная принадлежность коррупции к сфере культуры недоумений вызывать не должна. Закон может запрещать взяткообмен, обычай будет его предписывать.

Обратимся к терминологии коррупции.

Множество предложенных объяснений коррупции носят политический или экономический характер, культурные же факторы коррупционного поведения мало изучены и редко ставятся во внимание.

Коррупция (от лат. corrumpere — «растлевать»)  означает использование должностным лицом своих властных полномочий и доверенных ему прав в целях личной выгоды, противоречащее законодательству и моральным установкам.

В существующей научной литературе можно выделить три подхода к взаимосвязи культуры и коррупции.

Исходя из первого, сама коррупция является культурой (деловой или организационной) и должна анализироваться с точки зрения воспроизводимых внутри делового сообщества или организации символов, мифов, обычаев, представлений и базовых ценностей. Представителем такого подхода является Р. Клитгаард, определяющий культуру коррупции как организационную культуру, характеризующуюся цинизмом и утратой здравого смысла. Также Р. Клитгаард, предлагает «Формулу коррупции», согласно которой коррупция равна монополии чиновника, плюс свободе принятия решений, минус подотчетности чиновника.

Второй подход восходит к структурному функционализму Т. Парсонса и Р. Мертона. Их основными работами являются «Система современных обществ», «Функциональная теория изменения» Т. Парсонса; «Социальная теория и социальная структура», «Явные и латентные функции» Р. Мертона и другие. В их понимании коррупция – это временное состояние, дисфункция в культуре, понимаемой как система ценностей, норм и установок, разделяемых членами сообщества. Она становится возможной в ситуации аномии, негативного отношения или равнодушия значительной части сообщества к социальным нормам, порождаемой конфликтом между элементами системы ценностей. В частности, аномия возникает тогда, когда в обществе превозносятся символы, якобы общие для всего населения в целом, в то время как действующие нормы и правила ограничивают или полностью устраняет доступ к легальным средствам достижения этих ценностей для значительной части населения. С этой точки зрения, пропаганда предприимчивости, предпринимательского поведения среди государственных служащих при снижении контроля за их деятельностью в начале 1990-х гг. и отсутствии законодательного подкрепления для многих сделок между администрациями и бизнесом привела к тому, что нарушаемые при этом правила стали не без оснований рассматриваться как «несовершенные и устаревшие», т. е. как правила, соблюдение которых не является моральным долгом.

В рамках третьего подхода коррупция трактуется не как временное, болезненное состояние, а как явление, постоянно воспроизводимое культурной традицией, опирающееся на постоянные, устойчивые черты национальной культуры. Этот взгляд стал возможен в 1970-е гг. благодаря открытию сначала в странах третьего мира, а затем и в государствах Запада неформальной экономики, тесно связанной с местными обычаями и ценностями (исследования К. Харта). В своих попытках выявить влияние культуры на уровень коррупции исследователи стали прибегать к тем измерениям культуры, которые были разработаны в рамках кросс-культурной психологии такими учеными, как Г. Хофстед, Г. Триандис, Э. Холл, С. Шварц и другие.

К примеру, Й. Андвиг вынес мнение о том, что на уровень коррупции в республиках бывшего СССР влияли свойственные им культурные различия: поведение, связанное с риском у грузин, традиция делать подарки в среднеазиатских республиках. В. Арунтанес и другие исследователи отмечают связь между подношением подарков как нормой деловых отношений и высокой контекстностью культуры. Согласно Э. Холлу, который ввел понятие «контекстность» в научный оборот, в высококонтекстных культурах значительная часть коммуникации протекает на невербальном уровне, а успех в переговорах зависит в большей степени от дружеских отношений и доверия сторон друг к другу, чем от положений, явно сформулированных в контракте. Наоборот, в низкоконтекстных культурах люди не склонны давать взаймы и не любят быть кому-то обязанными, в бизнесе они опираются на формальные отношения, законы и четко сформулированные положения контракта, отдавая предпочтение краткосрочным сделкам (культуры США, Германии и Швейцарии). Высококонтекстными являются культуры японцев, арабов и средиземноморцев (итальянская, испанская, турецкая), с точки зрения которых дарение подарков – необходимое условие надежных деловых отношений.

Другим культурным фактором коррупции является религия. При помощи статистических методов ряду исследователей удалось установить связь между иерархичностью преобладающей в стране религии и уровнем коррупции. Анализ 33 стран, при котором контролировались прочие характеристики, показал, что страны с высокоиерархическими религиозными системами (католичество, православие, ислам) более подвержены коррупции, чем страны с менее иерархическими религиями (протестантизм). В дальнейшем эти результаты были подтверждены на выборке из 114 государств. Д. Трейсман сравнил уровень коррупции с долей протестантов в населении каждой из 64 стран и выявил устойчивую отрицательную корреляцию между этими двумя показателями. В другом исследовании было установлено, что в странах с такими религиями и конфессиями, как католицизм, православие, ислам, буддизм и индуизм уровень коррупции выше, чем в странах с племенными религиями и реформированным христианством (протестантизм и англиканство).

Брайен Хастид, используя статистический анализ корреляций между индексом коррупции и культурными измерениями 50 стран, он пришел к выводу, что следует ожидать высокого уровня коррупции в странах с низким уровнем экономического развития, значительным контролем государства над экономической жизнью (доля ВВП, которой распоряжается государство), значительными диспропорциями в уровне доходов между группами населения, а также с особыми культурными характеристиками: большой дистанцией власти, высоким уровнем коллективизма и маскулинности. В борьбе с коррупцией он предлагает учитывать культурную специфику каждой страны: например, в культурах с высоким показателем маскулинности предоставление информации о фактах коррупции должно, по его мнению, изображаться как личные достижения, увеличивающие материальный статус; а в культурах с высоким показателем избегания неопределенности институциональные реформы должны проводиться таким образом, чтобы неопределенность ассоциировалась с теневой практикой, а снижение тревоги и риска – с чистыми, законными трансакциями.

В постсоветской России изучение культурной обусловленности коррупции находится на первоначальном этапе. Одним из исследований такого плана стала «Теневая Россия» И. Клямкина и Л. Тимофеева, где отмечается, что в России предубежденно-подозрительное отношение к теневому экономическому поведению сменяется чувством понимания и солидарности. Подавляющее большинство россиян (86%) считает проблему борьбы с теневой экономикой и коррупцией или самой важной или одной из важнейших, однако почти у 40% сохраняется положительное или нейтральное отношение к прямому или косвенному участию в теневой практике.

Таким образом, чтобы искоренить такой недуг общества, как коррупция, недостаточно поднятия экономики и упрочения государственных органов, необходимо изучение человека, как «третьей стороны» коррупционных сделок, норм и ценностей массового сознания, которые узаконивают неформальное экономическое поведение. Следовательно, можно будет полностью искоренить феномен коррупции в человеческой культуре.

 

Светлакова Светлана Андреевна,

Секретарь по организационно-партийной работе Местного отделения КПРФ Орджоникидзевского района

Администрация сайта не несёт ответственности за содержание размещаемых материалов. Все претензии направлять авторам.