Существует мнение, что коррупция в России — системообразующее явление, а сырьевая модель экономики, которая построена здесь по американским лекалам для отсталых стран третьего мира, без коррупции существовать не может. В такой экономике единственный стимул для инвестиций — это «распилы» и «откаты». Но тогда перманентная «борьба с коррупцией» — тоже из разряда бесконечной сказки про белого бычка.

В ЭТИ ДНИ РАЗГОРАЕТСЯ настоящий скандал вокруг декларирования доходов за 2013 год, полученных топ-менеджерами государственных компаний и членами их семей. Согласно указу президента России № 613 от 8 июля 2013 г. «Вопросы противодействия коррупции», к 1 мая все госкомпании должны были такие декларации опубликовать на официальных сайтах, но Газпром, «Роснефть», «Роснефтегаз», РЖД, «Аэрофлот», «Русгидро», «Интер РАО» этого не сделали. На запрос представителей СМИ в «Роснефти» сообщили, что вообще не собираются публиковать данные о доходах топ-менеджеров в открытой прессе, а направили их в «компетентные органы». По той причине, что, дескать, в указе президента идёт речь лишь о госкомпаниях, созданных на основании федеральных законов.

Трактовать в таком смысле указ № 613, конечно, можно, но лишь с большой натяжкой. Да и дело ведь не в букве, а в духе указа. Его цель — заставить отчитываться о доходах перед народом всех высших госчиновников и глав госкомпаний. В том числе господ Миллера (Газпром), Сечина («Роснефть», «Роснефтегаз», «Интер РАО»), Якунина (РЖД), Савельева («Аэрофлот»), Дода («РусГидро»), которые сегодня делать этого не желают и ищут юридические лазейки, чтобы обосновать свой отказ. Господ этих можно понять, ведь те доходы за 2013 год, информация о которых уже опубликована (Сергей Чемезов, генеральный директор «Ростеха», заработал 803,3 млн. руб., Анатолий Чубайс, председатель правления «Роснано», — 212,5, Николай Токарев, президент «Транснефти», — 201,8, Владимир Дмитриев, председатель ВЭБа, — 124,7), будут выглядеть весьма бледно на фоне доходов господ из вышеупомянутого списка «отказников».

Вместо реальной борьбы с коррупцией идёт её бурная имитация. Причём на самом высоком уровне. Не далее как в декабре 2013 года президент В. Путин своим указом создал целое «управление по противодействию коррупции» при своей администрации. На днях стало известно, что глава этого вновь созданного ведомства Олег Плохой провёл первое совещание с экспертами на весьма характерную тему «Как ликвидировать правовую безграмотность населения в сфере борьбы с коррупцией». Посовещавшись с Олегом Плохим, эксперты единодушно пришли к выводу, что вся проблема, дескать, в отсутствии «антикоррупционной идеологии» и что «нужно проводить соответствующие просветительские мероприятия». И тогда коррупция исчезнет сама по себе.

Понятно, что заниматься «антикоррупционным просветительством» гораздо проще, чем, к примеру, объяснить народу (в том числе и генеральному прокурору — он ведь тоже часть народа) «астрономические» доходы от государевой службы господ Миллера, Сечина, Якунина и других. Гораздо проще сделать из этих доходов секрет, «военную тайну». И продолжать тем временем «бороться с коррупцией».

Впрочем, всё и вся скрыть не удаётся. Некоторые результаты проверки деятельности Анатолия Чубайса на посту главы госкорпорации «Роснано», которую провела Счётная палата по поручению депутатов-коммунистов, стали всё же известны. В частности, пресса сообщила о том, что за годы своего существования компания «Роснано» нанесла государству ущерб на десятки миллиардов рублей. Однако полную информацию о результатах проверки засекретили, запретив СМИ её публиковать.

Хотелось бы понять: с какой целью введён запрет? Быть может, тайны господина Чубайса — не только его одного тайны? Или, может, его сомнительные финансовые операции выполняются с чьего-то ведома и одобрения? Да и о какой борьбе с коррупцией можно всерьёз говорить после непрекращающейся череды скандалов: вначале Сердюков с Васильевой, потом — Чубайс, теперь вот Сечин с Миллером и Якуниным…

НЕ ПЕРВЫЙ ГОД депутаты-коммунисты пытаются добиться простой вещи: конфискации имущества у лиц, которые обогатились незаконно, то есть у коррупционеров. Речь идёт о том, чтобы ратифицировать статью 20 «Незаконное обогащение» Конвенции Организации Объединённых Наций. Именно применение статьи 20 позволило многим странам очень быстро победить коррупцию, однако в России она не действует по причине активной негативной позиции власти и её партии.

В 20-й статье Конвенции сказано следующее: «…признать в качестве уголовно наказуемого деяния, когда оно совершается умышленно, незаконное обогащение, то есть значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать». Казалось бы, о чём тут можно спорить: вор должен сидеть в тюрьме или, как минимум, хотя бы вернуть украденное. Однако в Кремле и «Белом доме», по-видимому, так не считают.

Когда депутаты-коммунисты А.Д. Куликов и С.П. Обухов в декабре 2010 года выступили с законодательной инициативой ратифицировать 20-ю статью (проект федерального закона № 4742238-5), в официальном отзыве правительства тогдашний заместитель премьера В. Володин сообщил, что законопроект крайне вреден для страны, так как отменяет презумпцию невиновности чиновников. Согласно статье 20 Конвенции, чиновник должен доказать, что виллу на Лазурном Берегу он купил на честно заработанные деньги, а такое требование нарушает его конституционные права, так как «перекладывает бремя доказывания на подозреваемого».

Возможное нарушение конституционного принципа презумпции невиновности, которое последует за ратификацией статьи 20 Конвенции, — основной формальный аргумент, который недобросовестные чиновники используют как плотину, преграждающую путь к началу настоящей борьбы с коррупцией. Впрочем, как показывает жизнь, когда дело не касается чиновников крупного ранга, подобных бывшему министру обороны Сердюкову, российские суды закрывают глаза на такие мелочи, как обязанность доказывать обвинение: оправдательные приговоры выносятся лишь в 0,8% случаев (в Европе в 15—20% случаев). Поэтому все разговоры о «презумпции невиновности» — не более чем ширма, за которой скрывается страстное желание правящей бюрократии уйти от ответственности.

CЛОВОМ, ЗАКОНОПРОЕКТ «Куликова — Обухова» был благополучно задвинут под сукно. Однако уже в феврале 2013 года большая группа депутатов Государственной думы, включая коммунистов Г.А. Зюганова, А.Д. Куликова, И.И. Мельникова, С.П. Обухова, В.Ф. Рашкина, С.Н. Решульского, выступила с новой законодательной инициативой (законопроект № 216235-6). Суть её в том, чтобы в России Конвенция о борьбе с коррупцией стала действовать в полном объёме, включая не только статью 20 «Незаконное обогащение», но и статьи 26 «Ответственность юридических лиц», 34 «Компенсация ущерба».

Не прошло и двух месяцев, как Комитет Госдумы по безопасности и противодействию коррупции во главе с «единороссом» Ириной Яровой дал однозначно отрицательное заключение на законопроект.

Эстафету Ирины Яровой подхватил Сергей Приходько — заместитель председателя правительства России. В своём официальном отзыве он сообщил, что «правительство Российской Федерации законопроект не поддерживает», так как достаточно уже имеющихся законов.

Весьма странное заявление. Если у нас всё так хорошо на законодательном поле борьбы с коррупцией, тогда зачем президент Путин издал указ от 11.04.2014 № 226 «О Национальном плане противодействия коррупции на 2014—2015 годы»? И зачем в этом указе по пунктам расписано, кто, когда, за что и сколько раз должен отчитываться о борьбе с коррупцией? Если законы работают и борьба с коррупцией процветает даже без 20-й статьи Конвенции ООН, тогда почему в пунктах «р» и «с» «Национального плана» исполнителям предписано «определить до 1 октября 2014 г. перечень нормативных правовых актов, которые необходимо разработать в целях противодействия коррупции», и «обеспечить до 1 августа 2015 г. их принятие государственными органами и организациями»? Может, правая рука не знает, что делает левая?

Против ратификации 20-й статьи Конвенции выступали также председатели Комитета Госдумы по конституционному законодательству и государственному строительству и Комитета Госдумы по законодательству Владимир Плигин и Павел Крашенинников. Последний привёл и вовсе анекдотический довод в защиту своей позиции. По мнению Крашенинникова, из-за введения конфискации в качестве меры наказания уровень коррупции в России только повысится: конфискованное имущество будет продаваться «налево» по заниженным ценам.

ГРАМОТНЫЕ И ОТВЕТСТВЕННЫЕ юристы не раз заявляли о необходимости ратификации 20-й статьи Конвенции ООН. Среди них — председатель Конституционного суда Валерий Зорькин. Выступая на брифинге в рамках III Петербургского международного юридического форума, он заявил: «Я думаю, мы не должны чураться и зарубежного опыта борьбы с коррупцией, должны присмотреться к тем странам, где преступно нажитое отбирается у фирм, которые занимаются пособничеством, субсидируют коррупцию. Например, в Австрии».

Требования о полной ратификации Конвенции о борьбе с коррупцией звучат не только на федеральном уровне. К примеру, депутаты Законодательного собрания Пермского края обратились к председателю Государственной думы С.Е. Нарышкину с предложением о ратификации статьи 20 Конвенции. Понятно, что и в этом случае результат получился отрицательный.

Так что на поприще борьбы с коррупцией нас ждут одни лишь «просветительские мероприятия».