Названная тема давно просится на бумагу – в источники СМИ, доступные заинтересованному читателю. Работа ветеранских организаций – в том виде, какой она предстаёт перед глазами рядового ветерана, например, в системе ГУФСИН, отражает, словно капля воды, многие узкие места и неразрешимые проблемы, обездвиживая и, в сущности, нейтрализуя огромный духовно-нравственный потенциал, которым обладают ветеранские массы, способные – при желании! – влиять на многие процессы в обществе.

Тема предательства – неисчерпаема. Проявление этого своеобразного вселенского антидуховного «СПИДа» настолько многолико и многогранно, что перечисление его ипостасей представляет собой линию, уходящую в бесконечность. В отличие от былых времён предательство приобрело некий вид поведения либо образа жизни, который принимается в обществе как явление вполне допустимое (подобно половым извращениям) – причём, для многих наших сограждан хотя и нежелательное, однако не позорное. И потому предатель вполне терпим в обществе, он даже не рискует стать «нерукопожатным».

Возможно, причиной тому – размытость самого понятия предательства, объясняемая тем, что слишком многие люди не осуждают, а порой даже поддерживают предательские поступки, не будучи уверенными, что в аналогичных ситуациях сами повели бы себя вполне достойно. И человек не столь уж редко оказывается перед нравственным выбором – стать предателем либо сохранить личные порядочность, честь и достоинство.

Предательство расползается в обществе подобно вирусной инфекции (при угнетении иммунной системы), дезориентируя людей и ввергая целые их контингенты в апатию, недоверие всех ко всем, состояние безысходности. Оно особенно наглядно видно по многочисленным фактам предательства российского генералитета на протяжении всей ельцинско-путинской властной вакханалии, когда на ключевых государственных постах постоянно оказываются особи, на которых уже и клеймо (пробу) поставить негде. Не в лучшем положении сегодня находится и депутатский корпус, а также государственные деятели с купленными – не только за деньги! – портфелями (иначе откуда бы взяться «маршалу Табуреткину» и его бесстыдной пассии Е.Васильевой?). Не подлежит сомнению и тот простой факт, что каждый посягнувший на народное достояние вор, махинатор, алчный стяжатель является готовым предателем, способным на любую подлость.

В годы развально-погромной либерально-демократической вакханалии основным и ярчайшим носителем идеологии предательства является печально известная злобная сила – «пятая колонна», представляющая огромный конгломерат человекообразных особей захребетно-паразитической направленности – с начисто атрофированным национально-патриотическим сознанием, лишённый высокой

русско-славянской духовности, но снабжённый врождённым либо воспитанным (приобретённым) комплексом алчных хватательных рефлексов – без какой-либо разумной мотивации, не осознавая их неотвратимой гибельности для самого себя, и на этой почве всегда готовый предать и проодать всё, что угодно и что его окружает, ради сиюминутного шкурного интереса.

Их стиль жизни – пожирание под девизом: «После нас – хоть потоп!»

«Пятая колонна» представляет собой отравляющую субстанцию, сильную своей морально-нравственной отвязанностью и беспринципностью. Зная и легко просчитывая характер действий порядочного русского человека (поскольку его моральный свод правил и нравственных законов широко известен практической ненарушаемостью), она противопоставляет ему всё самое низменное, гнилое, продажное, подлое, что сулит лично ей обогащение на всякий случай, без какой-либо жизненной необходимости. У неё всё в жизни подчинено собственной телесной требухе, ненасытной утробе.

Сегодня речь пойдёт о предательстве в ветеранской среде. И это предательство напрямую связано с затянувшейся историей борьбы с «Мемориалом» – передовым и не только активным, но и архиагрессивным форпостом «пятой колонны» в России, имеющим далеко идущие цели, для чего он исправно и регулярно подкармливается Западом.

Когда произошёл развал СССР, первыми мощнейший удар на себя приняли так называемые силовые структуры, являвшиеся основными государственными скрепами и, в силу сложившихся многолетних традиций, оказавшиеся не по зубам злобному антисоветскому сброду. Более того – в числе силовых структур на острие тщательно организованных поклёпов и клеветнических наветов оказалась пенитенциарная система – одна из наиболее сложных, трудноуправляемых и морально уязвимых государственных сфер любой страны. И поскольку практически все СМИ (точнее – СМРАД: средства массовой рекламы, агитации, дезинформации) в одночасье оказались в руках безумствующих нис- провергателей и разрушителей, на эти государственные органы и системы обрушилось чудовищное цунами самых диких нападок, оскорблений, инсинуаций, небылиц.

Так, например, на пенитенциарную систему дружно, организованно насели злобно клацавшие зубами А.Ганелин, А.Ваксберг, Л.Никитинский, Л.Ерёмин, А.Абрамкин и ещё целое скопище щелкопёров – стервятников и гиен от журналистики. Дело доходило даже до того, что, например, дешёвый спекулянт правами человека Абрамкин назначал в открытой печати день массового выступления осуждённых (!) против администрации – 13 ноября 1993-го года. Провокации подобного – всероссийского! – масштаба даже в то смутное время можно было пересчитать по пальцам.

Поначалу мы, действующие офицеры, пытались бороться, причём наши усилия находили отклик в ведомственном журнале «Преступление и наказание» (там ещё некоторое время сохранялся здоровый советский дух). Так, в нём опубликовали несколько моих острополемических статей, одна из которых, «Если не мы, то кто же?», вызвала оживлённый обмен мнениями и была повторена в газете Пермского ГУИТУ с аналогичным названием – «Престуаление и наказание». Наша позиция поддержана полностью.

Но злобно рвущаяся с цепи свора воинствующих и хорошо оплачиваемых – в силу своей продажности – журналюг (прошу не путать с добросовестными журналистами и просто авторами объективных печатных материалов) не успокаивалась, синхронно выдавая «на-гора» всё новые и новые ядовито-цветистые и злопыхательские политические инвективы и тем самым подтверждая целенаправленно-заказной их характер, поэтому мы, кадровые офицеры советской исправительно-трудовой системы, были поставлены перед необходимостью активно противостоять этому враждебному напору. Особенно злобная бешеная пена шла у них ртом от намерения учреждений пенитенциарной системы отметить свои юбилеи – тогда прошла полоса таких 50-летних дат.

Мне пожизненно будет памятен один из немногих подобных праздников старейшего на Западном Урале Усольского управления лесных ИТУ, руководители которого – генерал В.И. Сныцерев и его заместители – не стали оглядываться на то, «что скажет княгиня Марья Алексевна». Они проявили истинное, глубокое уважение и к делу, и к людям. Празднование поддержали личным участием представители областных и городских органов власти. И каждый из участвовавших в торжестве сотрудников и ветеранов был искренне признателен им за оказанное внимание и уважение к их трудовым биографиям.

Прошёл юбилей в обстановке скромной, но очень праздничной. Все многочисленные участники были взволнованы до глубины души. И когда поднимались на сцену убелённые сединой ветераны – герои-бессребреники (некоторые с поистине легендарными именами), приехавшие из разных городов России, Белоруссии, Украины, в зале многие люди, знавшие и помнившие их, плакали, от полноты чувств не могли говорить…

Психологически неотразимый, документально выверенный доклад, подготовленный руководством управления и представленный заместителем начальника полковником А.И. Сорокиным, прозвучал весомо, проникновенно и убедительно. Венчая 50-летнюю историю огромного и славного коллектива, он заставил нас, ветеранов МВД, ещё раз пережить давние и трудные будни, события – трагические и радостные, грозовые и светоносные дни и годы, до краёв наполненные заботами, планами, тревогами, надеждами, удачами и промахами, из которых и состояла наша многолетняя тяжкая, но благородная, суровая, изнурительная работа, требующая максимальной самоотдачи, безоглядного, всепоглощающего служения делу – тому, что теперь бессовестно и нагло осквернено, очернено, оплёвано продажными газетными и журнальными пасквилями в угоду криминальным антигосударственным силам (подстилающим себе и своим хозяевам соломку на будущее). Мало где журналистская продажность и подлость проявились так, как в злоумышленной дискредитации пенитенциарной системы. Доклад, возможно, впервые по-настоящему открыл сотням сотрудников подлинное государственное и общественное значение их трудового и служебного поприща, а также славные имена десятков людей (и в их числе бывших фронтовиков), которыми мог бы заслуженно гордиться каждый трудовой коллектив в любой сфере государственной деятельности.

К большому сожалению, сейчас остался забытым и невостребованным колоссальный опыт пенитенциарных служб (в первую очередь – оперативно-режимной) 1958-го года, когда по всем учреждениям и подразделениям была проведена работа по нейтрализации, ликвидации, развенчанию устойчивых и достаочно организованных преступных группировок в местах лишения вободы: это «воры в звконе», «польские воры», «ножовщики», «суки», «красные пояса», «мы на льдине», «ломом подпоясанные», «махновцы», и другие достаточно экзотичные уголовные образования и сообщества, встречи которых за забором с колючей проволокой часто заканчивались либо беспощадной расправой сильнейших над более слабыми, либо безоглядной массовой резнёй.

Эта кропотливая и в высшей степени профессиональная работа в советской системе ИТУ была проведена практически одномоментно – в течение трёх-четырёх месяцев, и в ходе её коллективы (в основном офицерские) работали, как правило, слаженно и целеустремлённо. И при всей сложности в дозированном примирении (поначалу – чисто внешнем) десятков (а в некоторых ситуациях – сотен) представителей уголовного мира того времени, например, в Усольском управлении (г. Соликамск) не было допущено ни одного преступления, ни одной расправы, ни одного факта телесных повреждений. Итогом же стало безопасное, спокойное отбывание предусмотренного судом наказания за содеянные преступления – при достаточно деловой и в меру заинтересованной организации труда, в которой определённое место отводилось трудовому соревнованию с разнообразной системой материального и морального поощрения. Важным фактором стало устранение эксплуатации рядовых заключённых («мужиков») «ворами в законе», пополнение за счёт них воровских касс, а также непререкаемое влияние «паханов» (как правило – «воров в законе») на многие сложные внутрилагерные процессы.

И достигнутое относительное спокойствие продолжалось в пенитенциарных зонах без малого тридцать лет, когда внутренние преступления – и особенно убийства – стали единичными явлениями (эпизодами) – с существенным повышением ответственности за их допуск конкретных должностных лиц.

Всё это мобилизующе прозвучало в вышеупомянутом аналитическом докладе полковника А.И. Сорокина и снова было поднято в памяти ветеранов, хорошо осознававших исключительную важность и результативность данной антиворовской эпопеи.

И ни один бумажный пачкун не посмел бросить камень в эту авторитетную дату и не менее авторитетную государственную структуру, хотя тема торжественного проведения юбилеев пенитенциарных учреждений накануне довольно долго муссировалась в СМИ, там не жалели уничижительных и даже оскорбительных эпитетов по этому поводу. Особую пикантность журналистским атакам придаёт то, что сия публика, за деньги готовая очернить и оплевать даже собственных мать и отца, замахивается на государственную систему, обеспечивавшую спокойствие и порядок в жизни нашего общества. Осознавая собственную продажность и непорядочность (и обусловленный ими определённый комплекс неполноценности), эти чистоплюи люто возмущались жестокостью социалистических законов, отыгрываясь на их исполнителях. Увы – всё это в памяти доныне.

Горько и противно было наблюдать, как высокопоставленные столичные чины, вместо того чтобы дать зрительской публике объективную картину происходящего и отрезвить зарвавшихся вралей и клеветников, с телеэкранов лепетали нечто беспомощно-оправдательное, уже заведомо находясь во власти презумпции виновности самим фактом службы в этой важнейшей и необходимейшей государственной сфере.

В конце 1980-х гг. ветераном управления П.Н. Березиным была написана, на основании глубокого исследования архивных материалов, а также воспоминаний непосредственных свидетелей и участников событий, подробная история создания и деятельности Усольского ИТЛ-УЛИТУ. Усилиями руководства УЛИТУ и П.Н. Березина в течение довольно короткого времени создан впечатляющий и о многом говорящий музей истории Усольского управления. Подборка личностей – действующих лиц этого конгломерата ИТУ – на протяжении полувека настолько впечатляет, что не может не заставить задуматься любого непредвзято мыслящего и не зомбированного СМРАДом человека.

Примерно в тот период на базе ИТК-35 личной настойчивостью ветерана МВД В.К. Кургузова был создан очень интересный и богатый экспонатами музей деятельности системы ИТУ, посещение которого даёт колоссальный объём информации (масштаб выполненной им организаторской работы просто поражает, и всё – на чистом энтузиазме!).

В последние – развальные для СССР – годы оголтелого реванша направленно-деструктивных и агрессивно-преступных сил начальником Усольского УЛИТУ В.И. Сныцеревым даны и опубликованы в центральных газетах несколько подробных интервью, высвечивающих многие скрытые от общества аспекты деятельности разнородных пенитенциарных учреждений, совершенно не известные не только обывательским массам, но и людям, достаточно посвящённым в государственные проблемы.

С такой же целью активного сопротивления наступавшему со всех сторон уголовному миру автором этих строк была в середине 1990-х годов написана, а управлением издана книга «Душой и сердцем» – мемуарно-публицистического содержания, в которой изнутри показана многогранная жизнь одного из сложнейших и реально опасных – в оперативно-режимном аспекте – подразделений (спецстрогого режима), а также повседневная служебная деятельность его сотрудников.

Именно в те годы тысячи и тысячи офицеров не сочли для себя возможным продолжать службу под новыми знамёнами и ушли в отставку (по выслуге лет). А те, кто ещё пытался служить и противостоять новым веяниям, имевшим достаточно выраженный преступный характер, были в последующие годы вытеснены методами разных аппаратных игр. В основе своей это были убеждённые, идейно закалённые, сильные работники.

Что же получилось в итоге? Вышедшие на пенсию ветераны, как правило, имевшие звания старшего офицерского состава и огромный, разносторонний опыт организаторской деятельности в наисложнейших условиях пенитенциарной системы, оказались в «атомизированном» состоянии, лишённые межличностных контактов, не имея сколько-нибудь приемлемых точек приложения для своего прошлого опыта работы.

Казалось бы, им могли существенно помочь ветеранские организации, возглавляемые советами ветеранов. Ведь это огромная силища – более десяти тысяч человек, и даже если хотя бы половина из них была действенно объединена для выполнения конкретных ветеранских задач (защита их интересов, отстаивание пенсионных позиций, поддержание духовных запросов и многое другое), жизнь ветеранов обрела бы совершенно иной общественный смысл, была бы в значительной мере духовно обогащена.

И вот здесь нельзя не обратить внимание на весьма оригинальный способ управления ветеранскими организациями со стороны ведомственного руководства современного ГУФСИН (как, впрочем, и других ветеранских организаций силовых ведомств).

Поскольку для нормальной деятельности организации ветеранов необходимо, как минимум, помещение и – при возможности – зарплата председателю совета ветеранов, руководство ГУФСИН, естественно, предоставляет комнату, а также вакантную должность для председателя. Тем самым сразу – и бесповоротно! – определяется русло движения (деятельности) и лично председателя, и совета, и всей ветеранской организации. И это всеми воспринимается как неустранимая данность – аксиома, не имеющая альтернативы. Ибо никто и никогда при подобном раскладе не может не только иметь своего собственного мнения, но даже и помыслить о таковом. Не участвуя в работе ветеранской организации непосредственно, руководство ГУФСИН свободно манипулирует «руководящими» ветеранскими марионетками – и делает это настолько эффективно, что любое обсуждение более или менее принципиального вопроса фактически оказывается пустой формальностью, поскольку решение, как правило, оказывается принятым «наверху» и, нередко, без участия совета (в лучшем случае, в него бывает посвящён председатель).

(Подобным же образом придатками к краевым и городским властным структурам оказываются краевой и иные городские (районные) советы ветеранов, создаваемые путём хорошо известных аппаратных манипуляций и практически не влияющие на ветеранские массы, но, однако, способные погасить в них зародыши и ростки протестных настроений, а также играющие некоторую роль в избирательных игрищах.)

Так, например, в дни сверхактивных жарких выступлений ветеранов против монетизации льгот (в январе 2005-го года), когда ситуация грозила выйти из-под контроля, а многотысячные людские неорганизованные толпы перекрывали улицы и трамвайные пути, областные и городские власти в Перми нашли безошибочный выход: подобрали из ветеранской среды продажного шкурника А. (естественно, политработника в годы его службы), а к нему пристегнули команду (в форме совета) из таких же беспринципных болтунов, затем выделили зал в доме офицеров, широко оповестили ветеранские массы силовых структур о намеченном – якобы протестном! – собрании. И этот прохвост – «засланный казачок» потом года 3-4 морочил ветеранам головы пустой, беспредметной болтовнёй на нескольких подобных собраниях, а в многомесячных перерывах между ними несменяемый горе-штаб занимался пустым сутяжничеством, порождая десятки экземпляров бесполезной многостраничной жалобной писанины. Таким образом, поставленная властями цель была достигнута: ветераны силовых структур, как наиболее грамотная и авторитетная, поддающаяся организации сила, были уведены на обочину, ввергнуты в состояние ожидания результатов своего эпистолярного наследия и выключены из борьбы, фактически предав многотысячные массы гражданских дедушек и бабушек, которые несколько дней выдерживали накал борьбы. А потом всё это подлое собрание рассосалось – просто перестало существовать! – за ненадобностью, а его пастырь, надо полагать, получил немалый куш за эту изменническую, предательскую работу. Можно ли найти предательско-изменнический факт подлее и гнуснее, свидетельствующий о почти полной атрофии офицерской чести?! И ведь он прошёл практически не вскрытым, не осмысленным и не оценённым по достоинству. А поэтому вполне может быть повторен.

Таким образом, ветеранские массы, в целом способные оказать мощное влияние на многие оздоровляющие процессы в нашем больном российском обществе, оказываются искусственно выключенными из этих процессов путём несложной организационной эквилибристики, и интерес к организационным формам работы в них невелик.

Возьмём для примера рассматриваемую организацию ветеранов ГУФСИН. Её работа, в сущности, сводится к участию в печальных ритуальных событиях, примерно 3-х застольных мероприятиях в год и, пожалуй, отчётно-выборных собраниях (конференциях). Ну и ещё некоторые текущие дела (включая дежурные поздравления ветеранов с праздниками и днями рождения). Некоторые считают этот перечень достаточным. (О застольных «собраниях» стоит сказать отдельно. Начинаются они, как правило, с некоего общего тоста, а затем «раскручиваются» безудержно-подобострастные – надо же отрабатывать оклады! – до неприличия холуйские заочные дифирамбы в адрес руководства.)

Но вот в Пермском крае резко активизировалась болевая точка – АНО (автономная некоммерческая организация) «Пермь-36», руководимая кондовыми «мемориальцами» оголтело-антисоветской направленности. Поддерживаемый властями в пору чиркуновского губернаторского владычества, этот раковый конгломерат дошёл до таких запредельных степеней безудержной лжи и махрового цинизма, которые просто недоступны нормальному человеческому воображению. Поскольку этой теме уже приходилось посвящать ряд статей, в данном материале подчеркну только самое главное и самое гнусное: псевдомузейная камарилья во главе с И.Шмыровым и Т.Курсиной на протяжении многих лет с придыханием воспевала исчадие античеловеческого отребья убийц – полицаев, бандеровцев, «лесных братьев», шпионов, карателей, угонщиков самолётов, предателей-диссидентов и прочую нечисть, пыталась уравнять И.В. Сталина с А.Гитлером, а «жестокую» Советскую Армию противопоставляла «миролюбивой» фашистской орде.

Совет ветеранов ГУФСИН не мог не знать об этой противоправной и абсолютно аморальной деятельности на территории бывшей колонии для государственных преступников. Однако никто даже пальцем не пошевелил для прекращения дикой античеловеческой вакханалии – прямой идеологической диверсии, предполагавшей в ближайшем будущем серьёзные потрясения на государственном и, возможно, международном уровне (поскольку деятельность этой тёмной структуры предполагалось сделать международным центром подготовки (обучения) иностранного сброда неизвестно чему: цели у них закамуфлированы довольно невинной фразеологией, но здесь вполне уместно провести аналогию с подобными центрами и лагерями Западной Украины – и всё станет ярким, выпуклым и понятным – без особых комментариев…).

В данном случае одинаково поражают (в качестве причин равнодушия) безмозглость, беспринципность, преступное – хотя бы в моральном аспекте! – безразличие к делу, которому в годы службы были посвящены трудовые и служебные биографии ветеранов – членов совета – во главе с полковником внутренней службы В.И. Злобиным. Ведь «музейная» камарилья топтала в грязь всё лучшее, всё светлое, чистое, жизнеутверждающее, с чем, например, шло на службу в органы МВД (пенитенциарную систему) наше поколение, сменившее впоследствии во всех сферах славную и героическую когорту фронтовиков. И именно мы, прямые участники больших и малых событий в пенитенциарной системе на протяжении десятков лет, свидетельствуем о лживости и злонамеренном антигосударственном и антиобщественном умысле целенаправленных диверсионных инсинуаций и оскорбительных выпадов – как проявлений идеологической диверсии.

Более того, когда автор этих строк в ноябре 2013 года обратился в совет ветеранов с исчерпывающе мотивированным письмом по поводу принятия мер для прекращения деятельности псевдомузея, содержавшим конкретные предложения, руководство совета (В.И. Злобин) более трёх месяцев (!) всячески уклонялось от его рассмотрения и обсуждения. Проявляемую трусость В.И. Злобин, забывший своё полковничье звание, впоследствии объяснил тем, что уполномоченная по правам человека Т.Марголина – ярая доброхотная защитница этой антисоветской клоаки – замучит потом ГУФСИН проверками (то есть, станет мелко мстить, устраивать пакости). Он считает подобное объяснение вполне удовлетворительным и по этой мелкотравчатой причине вместе с архилживыми «музейщиками» ставит собственный сапог на доброе имя важнейшей государственной системы советских лет, во многом благодаря которой СССР входил в пятёрку самых безопасных стран мира и в которой если сам Злобин и не служил, то должен был бы уважать своих легендарных сослуживцев – бессребреников-учителей.

Повторное обращение – моё и полковника внутренней службы А.И. Сорокина – замалчивалось советом ветеранов столь же старательно и целенаправленно, а когда всё же пришлось ему давать ход, председатель В.И. Злобин повёл заседание совета в явно провокационном ключе: официально пригласив нас на совет, объявил, что они вправе наши письма вообще не рассматривать, и поставил вопрос на голосование, в результате чего обсуждение не состоялось, а заседание закончилось острым конфликтом.

Считая поставленный вопрос исключительно принципиальным, а «мемориальскую» псевдомузейную позицию – абсолютно неприемлемой и, более того, антигосударственной и антиобщественной, мы пробовали получить аудиенцию у руководства ГУФСИН, чтобы обстоятельно и доказательно изложить свою точку зрения, однако ни на одно своё письмо, ни на одно обращение ответа не получили – начальник ГУФСИН генерал В.Желудов принять нас отказался. Иначе, чем проявлением трусости либо демонстративного неуважения к нашим трудовым и служебным биографиям, это не назовёшь. Таковы, вероятно, результат воспитания и пик культуры современных руководителей…

Но наши обращения к президенту, губернатору, в Министерство юстиции были поддержаны на официальном уровне и по ним принято чёткое решение о признании АНО «Пермь-36» организацией, выполняющей функции иностранного агента. Казалось бы, совет ветеранов должен теперь самокритично признать свою трусливо- предательскую позицию, мягко говоря, неверной, однако сделать это руководителям не позволяет тупое, высокомерное упрямство, не изжитая начальственная спесь. Остаётся только выразить им искреннее сочувствие… и пожелание хорошо подумать над происшедшим.

А подумать есть о чём. Предавая забвению традиции, теоретические и практические наработки предшествующих поколений сотрудников Советской исправительно-трудовой системы, по глубинной сути предавая их – ветеранов, оставивших немалое трудовое наследие, – нынешние ведомственные службы уподобляются приснопамятной гоголевской унтер-офицерской вдове, которая сама себя высекла. И высекла крепко, ибо следующие одна за другой грязные, запредельно подлые коррупционные и иные истории в обстановке круговой поруки и безнаказанности руководства ГУФСИН свидетельствуют о глубоком кризисе системы, из которого выбраться и вытащить ведомство будет возможно только при полной смене приоритетов, изменении сознания сотрудников.

И тут нам многое становится понятным.

В данном случае всё происходящее укладывается в логику активного и жёсткого противопоставления советской исправительно-трудовой системы – современной уголовно-исполнительной. И их взаимного неприятия в лице ветеранов.

Прежде всего, диаметрально противоположным является отношение сотрудников к вопросу соблюдения законности (в наше время – социалистической). В различных жизненных коллизиях официально зафиксированный факт нарушения социалистической законности – кем бы то ни было! – неизбежно влёк за собой наказание виновного сотрудника. При прокурорских проверках подобных выводов и заключений боялись как огня, потому что, помимо морального удара, за наказанием следовала, например, задержка в присвоении очередного звания, отнюдь не ласкающие слух упоминания, а в более серьёзных случаях – жёсткая критика на различных совещаниях, в обзорных документах и т. п. При повторных подобных нарушениях недалеко было и до снятия с должности.

Фактически на сегодняшний день мы имеем дело с совершенно другой государственной системой, которая не является юридической, служебной и духовной преемницей советских ИТУ. Она уже не ставит перед собой задачу перевоспитания осуждённых (исправительно-трудовая компонента из неё изъята), а это развязывает руки её аппарату в злоупотреблениях служебным положением, поскольку сотрудник не чувствует себя воспитателем осуждённого, а вместе с этим – моральной ответственности за свой собственный нравственный облик и, следовательно, может злоумышленно предъявить ему любые противоправные требования, что и происходит во множестве учреждений.

Например, любой вышестоящий начальник в системе ИТУ был – в известной мере – образцом для подчинённых сотрудников, и отступление от морально-нравственных норм было чревато для него недоверием коллектива – со всеми вытекающими последствиями. Например, недоверие мог объявить профсоюзный комитет, состоявший из подчинённых начальнику сотрудников, и это почти автоматически влекло за собой довольно-таки позорное освобождение от занимаемой должности.

Честь офицера не была отвлечённым понятием либо пустым звуком – она всегда рассматривалась как сдерживающая и движущая центростремительная сила в жизни коллектива, и такие чудовищные истории, как обложение осуждённых и их родственников рэкетирской данью, достаточно распространённые в нынешней уголовно-исполнительной системе, не могли привидеться нам даже в кошмарном сне.

Поэтому представить себе любой коллектив сотрудников пенитенциарной системы как организованную преступную группу, действующую в одном – преступном! – направлении, как это недавно происходило, скажем, в 6-й колонии г. Копейска и ряде других подразделений, – просто невозможно, ибо срабатывала многорядная и многослойная система защиты от подобного зла: партийная и профсоюзная организации, любая из которых ещё «на дальних подступах» могла поставить на место слишком зарвавшегося руководителя, чётко отлаженная система работы с жалобами и заявлениями сотрудников и осуждённых, плановые проверки состояния дел различными службами, бухгалтерские ревизии, да и просто совесть и честь офицера.

При этом, надо заметить, круговая порука не срабатывала: обесчестивший себя офицер не мог рассчитывать на поддержку товарищей, поскольку его корыстные поползновения либо иной порочащий проступок пятном ложились на невиновных сотрудников.

Это принципиальное отличие – одно из главных, основополагающих.

Чувство партийной ответственности было мощнейшим сдерживающим фактором в любой ситуации: при установлении факта нарушения соцзаконности виновный сотрудник проходил такое «чистилище», которого и врагу не пожелаешь (утверждаю это на собственном опыте, поскольку на протяжении 20-и лет был членом партийной комиссии при политотделе Усольского УЛИТУ, работавшей на правах райкома партии).

Что же сегодня осталось взамен реальной силы партийных и профсоюзных организаций? Окрик, административная дубина, а с их источниками и обладателями нетрудно договориться тем, для кого не существует ни закона, ни офицерской чести, а только деньги… Именно деньги заменяют им былую честь советского офицера.

Так, например, в сентябре 1986-го года состоялось выездное заседание партийной комиссии при Политотделе УЛИТУ в Пильвенском отделении лесных ИТУ, возглавляемое заместителем председателя парткомиссии полковником А.И. Сорокиным, на котором рассматривалось непорядочное поведение подполковника Е.Олейникова. Решение было жёстким, наказание – примерным для других, но сам этот факт выездного рассмотрения имел огромное воспитательное значение для многих десятков офицеров – сотрудников лесных подразделений. Практика таких выездных заседаний – в особых случаях – полностью себя оправдала своей очевидной эффективностью.

Всё это сегодня стало далёким прошлым, о котором мало что знает личный состав подразделений пенитенциарной системы. И даже не только не знает, но и представить себе не может как реальность: наша поведенческая мотивация им непонятна.

Столь же невообразима и для нас, офицеров советской пенитенциарной системы, ситуация, когда прямыми предателями – в самом наихудшем варианте и выражении! – оказываются высшие руководители ведомства, оторванные от низовых служб, а их коррупционные «подвиги» воспринимаются как всего лишь очередной казус.

В сложнейший момент предвоенного существования СССР И.В. Сталиным был выдвинут лозунг: «Кадры решают всё!». И в кратчайшие сроки были выкованы поистине несгибаемые кадры, решившие судьбу страны в Великой Отечественной войне.

На этом фоне постоянно перетасовываемая колода кадровых «карт», которая ещё лет 15-20 назад доказала свою полнейшую профессиональную непригодность и никчемность, обилие и даже засилье во всех коридорах и закоулках ублажаемых властью и практически непотопляемых синекур – производит крайне удручающее впечатление.

Так, например, нам, рядовым ветеранам, непонятно, какой грузоподъёмник вытащил из самарской глубинки никому не ведомого полковника милиции Реймера, в одночасье произвёл его в генерал-полковники и доверил руководство системой ФСИН России. И вот это самодовольное, бесчеловечно-жестокое мурло тотчас же приступило к делу: в кратчайший срок государство оказалось ограбленным на 3 миллиарда рублей (подробности опускаю, желающие легко найдут их в Интернете). И несколько лет это чудовище управляло сложнейшей государственной сферой – высшие руководители страны всё никак не могли разобраться, кому и зачем доверили столь ответственное ведомство… И пока не слышно, чтобы кто-нибудь ответил за такое выдвижение козла в огород.

Если всё это – в комплексе – не предательство, не ограбление государства средь бела дня, то что же тогда?! Кто даст определение?

В прошлом году грянул, как гром среди ясного неба, арест заместителя начальника ГУФСИН по Пермскому краю О.Бабенко, а недавно отыскали в Краснодаре и находившегося в бегах бывшего начальника управления – генерал-лейтенанта (!) внутренней службы А.Н. Соколова. Оказывается, и здесь действовала ОПГ (организованная преступная группа), озабоченная не организацией работы и службы в подчинённых ей подразделениях, а заполнением своих бездонных карманов преступно добытыми дензнаками. И вот генерала, как матёрого рецидивиста, объявляют в розыск и гоняются за ним по стране – при том, что за этим пристально наблюдает многотысячная масса осуждённых.

По некоторым данным, в Главном управлении ФСИН по Пермскому краю уже возбуждено 28 (!) уголовных дел. Какое же осиное гнездо, какой гадючник, облачённый в офицерские мундиры, должен был творить немыслимые корыстные преступления, чтобы придать им столь невиданный размах?! Это ли не предательство, не позор для всего ведомства – причём, в масштабе России?! Где, когда было видано подобное?! А ведь несколько лет назад вывернулся из-под уголовной ответственности ныне усопший генерал Я., в пору деятельности которого уголовные воротилы отбывали наказание в колониях-поселениях севера Пермского края, не покидая при этом своих роскошных городских апартаментов. Если это не предательство и не бесчестье, как же можно иначе назвать?

Что мы, ветераны советской исправительно-трудовой системы, можем думать о преступных псевдоофицерских группировках нынешней уголовно-исполнительной сферы, когда видим преступников и негодяев, обирающих государство и народ, который они под присягой обязались защищать, когда безнаказанная наглость стала нормой поведения и все морально-нравственные законы и нормы отброшены ими как ненужный хлам?!

И вот здесь рвётся наружу вопрос к велеречивым руководителям краевого совета ветеранов – В.И. Злобину и В.Л. Шевченко: «Не вы ли при каждом удобном случае – по поводу и без повода! – воздевали к небесам свои ясные очи и сладкозвучными соловьями заливались в неумеренных хвалебных руладах, холуйски восславляя бывшего шефа, – что же вы сейчас скажете ветеранам? Или уже поспешили, умильно виляя хвостом,

переключиться на новую властную фигуру, спешно сменив хозяина?»

И понимаете ли, что ваша демобилизующая позиция, передаваемая ветеранским массам – это презренная форма холуйского угодничества, крайне вредная, поскольку она фактически выключает ветеранские массы из активной общественной жизни?

Умышленный увод ветеранских организаций с позиций высокой гражданственности – в обывательский мирок («Моя хата с краю…»), насаждение благостной успокоености и равнодушного поддакивания там, где должно звучать трезвое, ответственное и жёсткое ветеранское слово, – сейчас, когда мир буквально поставлен на дыбы, не только выглядит, но и является несомненным проявлением предательства и интересов пенитенциарного ведомства, и государственных интересов в широком смысле, нарушением чести офицера, которая не отменяется с выходом на заслуженный отдых.

21. 08. 2015 г. В. Ковалёв, полковник внутренней службы в отставке.

Администрация сайта не несёт ответственности за содержание размещаемых материалов. Все претензии направлять авторам.