Тема голода 1932-1933 годов занимает одно из ведущих мест в антикоммунистической и – шире — антироссийской пропаганде. К примеру, в «незалежной Украйне». Счет жертвам ведут чуть ли не на 10 миллионов украинцев. Это делается для того, чтобы, объявив Украину – «зоной геноцида», получить компенсацию от России, как правопреемницы СССР. Пускаются в ход фальшивки. К примеру – широко демонстрировавшееся на выставках и в публикациях фото (см.) изображает не украинскую, а американскую семью периода «Великой депрессии».

Исследования же показывают: голодомор унёс в республике 388 тыс. жизней, а, в целом, по СССР около миллиона. Тоже немало! Но голод, сопровождаемый высокой смертностью, был постоянным спутником и Российской империи. Почитайте-ка «Письма из деревни» помещика Энгельгардта, «Вымирающую деревню» депутата Думы от кадетской партии врача Шингарева, либеральную прессу. Вот газета «Уральский край» аккурат столетней давности сообщает о запредельной нужде в Пермской и Вятской губерниях, о том, что Оренбургская губерния «…поражается голодом уже третий год, все распродано и проедено; питаются лебедой с примесями. Нуждаются в немедленной помощи десятки тысяч; пришедшие в Оренбург ходоки заявляют: люди ждут смерти. В Уфимской губернии пострадал особенно Белебеевский уезд, где голодают 102200 крестьян…». Вот три года спустя: «Пермь. Второй месяц бездорожье, подвода хлебов и провизии нет, цены страшно высокие. Среди населения голод. В окрестностях города Шадринска до настоящего времени убито около 3000 крестьянских лошадей, шкуры которых продавались по 2,5 руб. …». Бедолаги пытались спасаться в городах. Обостряя тем самым тамошнее положение, особенно в периоды кризисов – тоже цикличных. Так, в 1906-1910 годы в связи с закрытием многих предприятий и сокращением производства на большинстве остальных, резко возросла безработица. На Урале за воротами оказался почти каждый третий рабочий. Без всяких пособий. Ложись и помирай! Реальная зарплата большинства тех, кто удержался на рабочих местах, в лучшем случае, была равна прожиточному минимуму. Время от времени голод доходил до масштабов национального бедствия, затрагивая и традиционные житницы страны. Четко прослеживается страшная цикличность – примерно раз в 10 лет. Например, в 1890-91 (только в Пермской и Уфимской губерниях от голода умерло около 100 тыс. человек), 1902, 1910-11 годы. Поскольку принципиальных изменений в системы хозяйствования в первое десятилетие Советской власти не произошло, да плюс последствия почти семи лет войны, логично вписываются и 1921 год, и начало тридцатых. После этого Советская власть, в общем и целом, решила проблему голода, если не брать последствия Отечественной войны. Примечательно, что голод 1946 года больнее всего сказался на территориях, еще не охваченных коллективизацией, особенно Молдавии. Но вернемся в конец 20-х – начало 30-х. Тогда реальной стала угроза войны. А поскольку мировой кризис аукнулся и у нас, отечественная промышленность ещё не могла обеспечить армию современным оружием, крестьян — сельхозтехникой, всех – ширпотребом. Плюс инфляция: знаменитый некогда золотой червонец худел на глазах. Уже в 1928 году во многих городах были введены хлебные карточки. Быстрыми темпами росла безработица, составив более 10% городского населения. Власти прибегли к форсированному административно-командному варианту. Ответом явились крестьянские волнения, теракты, поджоги, «самораскулачивание» (распродажа имущества, забой скота, в том числе, тяглового). Старая система хозяйствования агонизировала, новая только нарождалась. В 1932 году на Украине и Дону, в некоторых других регионах засеяли едва ли треть пахотных земель, и это безусловная причина голода вне зависимости от того, какая в стране власть. Поля обрабатывались из рук вон плохо, еще хуже убирались. О том, как это происходило на Украине свидетельствует диссидент Петр Григоренко: «Огромное, более 2000 дворов, степное село Архангелка в горячую уборочную пору было мертво. Работала одна молотилка в одну смену (8 человек). Остальная рать трудовая — мужчины, женщины, подростки — сидели, лежали, полулежали «в холодку». Я прошелся по селу из конца в конец — мне стало жутко. Я попытался затевать разговоры. Отвечали медленно и неохотно. И с полным безразличием. Я говорил: — Хлеб же в валках лежит, а кое-где и стоит. Этот уже осыпался и пропал, а тот, который в валках, сгинет. — Ну, известно, сгинет, — с абсолютным равнодушием отвечали мне. Я был не в силах пробить эту стену равнодушия». И так по всей стране. Вряд ли кто-нибудь оспорит дезорганизацию сбора урожая колхозниками, повсеместного утаивания и разворовывание урожая. Так, в Белорусской ССР хлебозаготовки были выполнены менее, чем наполовину. После того, как в Москве надавили на местные партийные и советские органы, план выполнили на 106 процентов. При всем, при том «голодомора» не случилось. Почему же в соседней более благодатной УССР должно было быть по-другому? Еще дна из причин – незнание властями, сколько на самом деле зерна собрано. Отсюда — опоздание со снижением планов. Определенная вина лежит на местных властях требовавших любой ценой выполнять и перевыполнять планы, брать повышенные обязательства. И, наконец, среди причин назову отсутствие у государства достаточных резервов. Ну да, конечно,- заявят скептики,- всё на экспорт ушло. Увы. В 1930 году СССР вывез 4,8 млн.т зерна, а в 1931-м – 5,2 млн.т, то в 1932-м всего 1,8 млн.т., в 1933-м – 1,6 млн.т., в 1934-м экспорт зерна прекратился вообще. Если советское руководство специально «голодоморило» украинцев, то почему оно вкладывало огромные средства в развитие индустрии Украины? Той самой, с которой она поныне главным образом кормится. Для индустриализации и обороны нужны не повстанцы и трупы, а работники и воины. Сталин был прагматиком и прекрасно понимал это. Скрыть умышленность «голодомора» было бы невозможно, поскольку в партийно-государственном руководстве еще имелись недоброжелатели Сталина, которые на волне народного недовольства вполне могли отстранить его от власти. Голод имел место не только на Украине, но и во многих других регионах, в том числе, в Поволжье и Прикамье. Приведу характерную выдержку из телеграфного донесения в Москву уральских чекистов от 14 мая 1933 года: «(В) колхозе «Путь Октября» употребляют падаль, (на) почве истощения, опухолей колхозники (на) работу не выходят… Аналогичное (в) Шадринском (районе). (На) полях Шадринского зерносовхоза… собираются толпы крестьян… (для) сбора скарлыка-суррогатов…». Еще тяжелей пришлось не по своей воле очутившимся у нас бывшим «кулакам». Доклад НКВД от 3 июля 1933 года в комментариях не нуждается: «…Положение спецпереселенцев в лесной промышленности, в особенности по Уральской области… резко ухудшилось… Повсеместно… отмечены употребления в пищу разных несъедобных суррогатов, а также поедания кошек, собак и трупов падших животных… На почве голода резко увеличились заболеваемость и смертность…». Уроженец Чердынского района Григорий Добряков вспоминает: «…Неподалеку поселок был из спецпереселенцев – раскулаченных с Украины. …Их привезли зимой, без теплой одежды, выбросили в лесу, дали по пиле и топору на 10 мужиков и сказали, чтобы строились… Продуктов им почти не давали, наши матери помогали им тайно. (…) Ну те построились, как смогли. А спустя года два их поселок стал самым лучшим хозяйством в районе». Прошли десятилетия. Кто умер или погиб на Великой Отечественной, кто вернулся на «Батькивщину», кто растворился среди местного населения. Между тем, историки-конъюнктурщики всех сосланных украинцев чохом записывают в покойники. Вдобавок, в 1930-33 годы по территории СССР прокатилась жестокая эпидемия тифа, бича того времени и непременного спутника массовых миграций. Отличить сейчас погибших от тифа и от голода невозможно. Следует также учитывать: голод 1932–1933 годов – явление мирового порядка. В чаянии спастись от голода к нам перебегали люди из соседней Польши. В разгар Великой депрессии он имел место даже в США; миллионы голодающих безработных и разоренных фермеров, чтобы не помереть с голоду, выстаивали в очередях за бесплатной похлебкой. На фоне массового голода и даже гибели «нежизнеспособных» просто кощунственно выглядит уничтожение огромных «излишков» продовольствия. Зерно, кофе, сахар сжигали, и топили в океане, молоко сливали в канализации, перестреляли и зарыли в котлованах 6,5 млн свиней, запахали 10 млн га земель с урожаем… Таким образом, голод был вызван тем геополитическим тупиком, в котором оказалась наша страна в 20–х годах XX века и явился результатом наслаивания целого ряда причин и обстоятельств, а никак не целенаправленной политикой. Более того, худо бедно-плохо, но власти предпринимали меры для минимизации человеческих жертв.

Аркадий Константинов