К середине июня эйфория, царившая в первые дни и месяцы после «февролюции» схлынула. Народ надеялся на перемены к лучшему, а они не наступали. Всё острее ощущались нехватка продуктов и товаров, дороговизна, инфляция. Продолжалась опостылевшая война.
Поэтому обстановка накалялась. Малейшая искра вызывала вспышку возмущения – митинг, демонстрацию, забастовку…
18 июня огромные массы питерцев собрались на Марсовом поле. Вопреки ожиданиям соглашателей настроить их на поддержку Временного правительства, акция прошла под большевистскими лозунгами «Долой министров-капиталистов!», «Кончать войну!», «Вся власть Советам!».
Бурлила не только столица. Так, в Перми 25 июня особенно активно выступили рабочие судомеханических мастерских, возглавляемые большевиком М.Сухорословым. У городского сада (ныне парк Горького) на колонны демонстрантов напали подстрекаемые контрреволюционерами и подпоенные солдаты – вырывали флаги и транспаранты, избивали даже женщин и стариков. Местная «демократическая» власть палец о палец не ударила, чтобы пресечь «эксцессы». Более того – запретила митинги.
Результат оказался противоположным. Что называется, на своей шкуре испытавшие буржуазную демократию, рабочие говорили: «Ничего, за одного битого двух небитых дают. Поквитаемся ещё. Пусть контра не ждёт пощады!». Уж на что сдержанными были резолюции состоявшегося 25-29 июня в Перми 1-го Уральского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, и то они содержали осуждение «организаторов постыдного побоища».
Поднялись крестьяне. Захватывались и делились земли, скот и инвентарь помещиков. При попытках властей противодействия этому происходили кровавые столкновения. В Прикамье, поскольку помещичье землевладение здесь было незначительным, до подобного доходило редко. Зато острое недовольство вызывало принуждение сдавать заготовительным органам по заниженным ценам хлеб и скот на мясо.
Горячие головы звали к оружию. З-4 июля в Питере, под воздействием агитации анархистов, выступили солдаты-пулемётчики, матросы, какое-то число рабочих, а то и просто уличной шпаны. Анархисты орали: «Братва, соглашатели – эсеры и меньшевики — нас продали, большевики оторвались от масс, а посему надо самим брать власть!». Большевистских ораторов, призывавших к выдержке — вспоминал Н.Подвойский, — «…выслушивали очень сочувственно, соглашались с ними, но по их уходе снова поднимали разговор о вооружённом выступлении». Бунтарская стихия – с одной стороны, подстрекательство – с другой – сделали своё дело. Ленин позднее объяснял, что решение принять участие в вооружённой демонстрации было принято исключительно для того, чтобы придать ей мирный и организованный характер, подтолкнуть Советы к мирному же взятию власти. Увы, это не удалось. Временное правительство получило повод пустить в ход оружие. Демонстрантов расстреливали из винтовок и пулемётов. Последовала череда арестов. Под запрет попали большевистские издания. Одновременно с этим, оно лавировало, меняло свой состав: в нём стали преобладать эсеры, на первую роль выдвинулся краснобай Керенский. «Двоевластие» закончилось.
Ленин и некоторые другие большевистские лидеры переходят на нелегальное положение. Среди надёжных мест, где можно было чувствовать себя в безопасности, предлагался Урал. Решили-таки поближе — в Разливе. Кстати, документы краевого госархива содержат интересный факт: старший наблюдатель контрразведки по Пермской губернии штабс-капитан И.Плошница получил приказ арестовать Ленина, если тот здесь появится.
Лениным принимается решение снять лозунг «Вся власть Советам». Сталин комментировал это так: «Рассчитывать на мирный переход власти в руки рабочего класса путём давления на Советы мы не можем. Как марксисты, мы должны сказать: дело не в учреждениях, а в том, политику какого класса проводит это учреждение. Мы, безусловно, за те Советы, где наше большинство. И такие Советы мы постараемся создать. Передавать же власть Советам, заключающим союз с контрреволюцией, мы не можем».
Против большевиков была развёрнута кампания злобной клеветы. Мол, те занимаются подрывной деятельностью в пользу Германии, являясь её платными агентами. Сталин обратился в Исполком Петросовета с требованием «пресечь распространение клеветнической информации», но преобладавшие там меньшевики, что называется, умыли руки. Фальшивки распространяла «жёлтая пресса». Ей активно помогали провокаторы и просто доброхоты. Показательна в этом отношении дневниковая запись некой дамочки: «Мы с мамой заняты важным делом: она написала статью, и мы целыми днями сидим и переписываем, чтобы разослать рукописи в газеты. Статья эта касается анархиста Ленина и его соратников, прибывших из Германии в запломбированном вагоне, что очень подозрительно, и имеющих теперь массу последователей. С тех пор как они стали пропагандировать свои теории, всюду начались разные смуты и беспорядки. (…) Ленин в своем органе «Правда» прямо оплевывает Временное правительство и кричит: «Долой всех министров!». Противный Ленин, стремящийся внести в Россию полную анархию. Его бы следовало убить как бешеную собаку…».
Убить Ленина, других руководителей большевистской партии стремились и люди, облечённые властью. Соответствующие приказы отдавались, причём с оговоркой, арестовать и тут же пристрелить – «при попытке к бегству».
А вот как «аукнулось» на страницах «Пермского вестника Временного правительства» за 3 июня: «Из авторитетного источника сообщают, что транзит русских эмигрантов из центральных стран через Германию в Россию будет воспрещен на точном основании существующего закона о недопущении на территорию России во время войны, без всякого контроля и обследования деятельности, лиц, имевших пребывание на вражеской территории».
Однако Временному правительству, одержавшему пиррову победу над большевиками, так и не удалось исправить стремительно ухудшающееся экономическое положение, пресечь массовые крестьянские захваты, добиться успехов на фронтах. Недовольство росло.
Снова обратимся к прессе. «Пермский вестник…» за 7 июня: «В Перми за последнее время во многих крупных магазинах обуви почти совершенно нет… Некоторые мастерские предлагают «изготовить на заказ за… 60 рублей пару»… Плохие дамские башмаки стоят 20—30 руб. пара. Продажа производится «без ручательства». Некоторые крупные магазины обуви совершенно прекратили торговлю на неопределенное время. Если настоящее положение продолжится долгое время, публика города останется решительно без всякой помощи по приобретению обуви. Необходимо обратить на это явление серьезное внимание всем общественным организациям и принять какие-нибудь меры». Через четыре дня: у кооперативной лавки «…стоял огромный хвост за махоркой — около 200 человек. Хвост заворачивал с Сибирской на Екатерининскую улицу и тянулся далеко по ней». Газета «Пермская жизнь» от 11 июня: «Воспрещается в пределах Пермской губернии частная покупка и продажа яиц без разрешения уездных продовольственных управ… Яйца, закупленные ранее этого срока, должны быть сданы по твердым ценам…». Аналогичные запреты налагались на куплю-продажу зерна и скота.
Провалилось наступление на фронте. На одном только на Юго-Западном направлении это обошлось в 60 тыс. убитыми и ранеными.
Разразился очередной политический кризис. Соглашатели – меньшевики и эсеры – пошли на очередные уступки: постановили переформировать Временное правительство, с тем, чтобы в нём «преобладали представители буржуазии».
Итак, относительно мирный период развития революции остался позади. Стороны готовились к решающей схватке.
Аркадий Константинов

Администрация сайта не несёт ответственности за содержание размещаемых материалов. Все претензии направлять авторам.