25 октября (7 ноября по новому стилю) грянуло! Полностью обанкротившееся, не имевшее поддержки масс Временное правительство пало. В Петрограде почти бескровно победила пролетарская революция. Её лозунги были просты и понятны: «Власть — Советам!», «Земля — крестьянам!», «Фабрики — рабочим!», «Мир — народам!».

Преобразования приходилось осуществлять, ломая ожесточённое сопротивление «контры» и выдерживая давление внешних врагов. Посольства стали очагами заговоров. «Демократические» СМИ полнились клеветой и подстрекательскими призывами. Чиновники демонстративно саботировали распоряжения Советского правительства. Прокатилась волна пьяных погромов.

Недавние «ура-патриоты», призывавшие к «войне до победного конца», кинулись в другую крайность – готовы были даже поступиться суверенитетом страны, лишь бы взять реванш за проигрыш. Вот, листаю – нет, не листовку или газету – внешне вполне безобидный «Журналъ для хозяекъ»: мол, «во имя счастья родины», нужно, «поступившись национальной гордостью», «вновь призвать варягов», предоставить им возможность «устанавливать западные формы жизни». «Медлить нельзя, ибо это – последнее средство! Граждане России! Зовите варягов!». Десятилетия спустя подобным образом завопят Ельцин и его наследники.

Новая власть поначалу была гуманной, «под честное слово» прощала и отпускала на волю пленённых лидеров контрреволюции. Лишь когда извлекла жестокие уроки из провокаций, терактов, мятежей, стала давать на них должный ответ.

Не простая обстановка складывалась тогда и в Прикамье. Здесь буржуазные и соглашательские круги ещё некоторое время удерживали власть в своих руках. 27 октября две трети депутатов Пермской городской думы осудила «переворот», а немногочисленная фракция большевиков поддержала. Тогда же Губернская земская управа в разосланной повсюду телеграмме выразила «горячий протест против захвата власти безответственными органами. До созыва Учредительного собрания власть должна принадлежать Временному правительству, объединившему все классы общества».

Остро стоял вопрос о снабжении продовольствием и товарами первой необходимости, давали себя знать инфляция и дороговизна, трещали по швам местные бюджеты. «Городским самоуправлениям приходиться вести работу с совершенно опустошенной кассой…» — констатировалось в одном из докладов. В Перми дефицит составил 2,5 млн. руб., в Екатеринбурге — 5.

Трудящиеся, даже из самых неорганизованных слоёв, всё решительней выступали за свои права и, следовательно, поддерживали большевиков.

Так, на собрании рабочих снарядного цеха Лысьвенского механического завода принимается резолюция: «… Единственный выход из создавшегося положения в переходе всей власти к пролетариату и беднейшему крестьянству, … мы требуем организации боевых рабочих самоуправляющих дружин».

Бастовали заводы, рудники, железная дорога. К ним присоединились пристанские грузчики, швейники, прислуга. 15 октября – пермские официанты призвали всех бойкотировать учреждения общепита, хозяева которых отказываются повышать им зарплату.

Тяготы, переживаемые основной массой населения вызывали у нее озлобление против спекулянтов и вообще, «буржуев». Достаточно было малейшего намека, чтобы возбужденные толпы бросались обыскивать склады и лавки в поисках припрятанных товаров, устраивали самосуды над лавочниками, сотрудниками распределительных органов.

Ну чем не иллюстрация к ленинскому определению революционной ситуации?! Напомню: верхи не могут управлять по-старому; низы, нужда которых доходит до некоего критического предела, по-старому жить не желают.

К тому времени местные большевики упрочили своё влияние настолько, что открыто формировали отряды милиции и Красной гвардии, добывали оружие, составляли планы вооружённого восстания.

Весть о судьбоносных события в столице подтолкнули к действиям. В Перми сразу же возник ревком из представителей левых партий – по три от большевиков, меньшевиков и левых эсеров. То есть поначалу верилось: коль их целью указывался социализм, то найдут общий язык, сработаются. Увы, «не срослось». Уже через неделю с соглашателями и оппортунистами пришлось размежеваться.

28 октября за поддержку линии большевиков высказалось собрание 500 делегатов от частей Пермского гарнизона. Их резолюция гласила: «Оказать полную поддержку Петроградскому Всероссийскому революционному комитету. Всеми мерами бороться с контрреволюционным выступлением Керенского».

1 ноября выборы в Пермский горсовет принесли большевикам и их сторонникам свыше половины депутатских мандатов; его председателем был избран большевик В.Решетников.

Ещё прочнее были позиции большевиков в Мотовилихе.

Тогда же начала выходить газета «Пролетарское знамя», редактируемая большевиком М.Лукояновым.

2 ноября – собрание Лысьвенской большевистской организации постановило направить в окрестные деревни агитаторов для разъяснения крестьянам сути происходящего и того, что надо делать – создавать Советы.

Открыто антисоветски выступили лишь кадеты. Остальные «господа демократы» – кто осуждал «бунт шайки, преследующей шкурные интересы», кто высказывался за «поиск путей к соглашению». А вот исподтишка… Анонимные листовки подстрекали на погром. Толпы пьяных громил – в Перми и Кунгуре — врывались в винные склады, магазины, лавки. Им противостояли красногвардейцы, добровольческая милиция, группы сознательных рабочих, солдат, студентов.

12 ноября в России состоялись выборы в Учредительное собрание. По Пермскому избирательному округу в них участвовало 1.251.790 человек. По итогам выборов в Перми безусловную победу одержали кадеты, получившие 7564 голоса, за эсеров было подано 4503, за большевиков 3526. Гарнизон дал большевикам 4415 голосов и общую победу, в то время как кадетам — всего 336, а эсерам – 1099. Этот факт свидетельствует о решающей роли солдат в тогдашних событиях.

23 ноября состоялось объединение Пермского городского, Мотовилихинского и Балашовского Советов рабочих и солдатских депутатов. В нём большевики получили абсолютный численный перевес. Председателем стал большевик А.Борчанинов. Объединенное заседание Совета большинством голосов (111 против 57) приняло резолюцию об утверждении своего полновластия. Меньшевики тут же постановили выйти из состава Совета. А втихую кое-кто из них остался.

Фактически в прикамье установилось двоевластие. Ведь издавал свои распоряжения губернский комиссар Б.Турчевич, продолжали функционировать городские думы, улицы патрулировала муниципальная милиция.

30 ноября «благонамеренные элементы» попробовали даже перейти в наступление, создав в противовес пробольшевистско-народовластным Советам «Совет по управлению губернией».

17 декабря в здании Пермского оперного театра состоялся I губернский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Из 139 делегатов, 108 — большевики, 27 – левые эсеры, 2 – анархисты и 2 – беспартийные.

Председатель съезда, большевик Л.Сосновский, в своем выступлении так сформулировал отношение к Учредительному собранию: «\Оно\ нам нужно для того, чтобы утвердить завоевания народа… Если же Учредительное собрание поймет иначе свою задачу и будет стремиться свести на нет все завоевания революции – оно само создаст себе обвинение и будет рассеяно, как дым» (что вскоре подтвердилось – «учредилка» рассеялась). Съезд провозгласил установление Советской власти в Пермской губернии и сформировал губернский исполнительный комитет, председателем которого стал Лукоянов. Последовало отстранение от должности комиссара временного правительства.

Затем у нас всё проходило более-менее мирно. Стычки носили локальный и скоротечный характер. Но так было далеко не везде. 30 декабря сводный отряд прикамских красногвардейцев под командованием большевика, председателя Пермского объединенного Совета рабочих и солдатских депутатов А.Борчанинова отправился в Оренбуржье — на борьбу с мятежом атамана Дутова.

А.Константинов, канд.ист.наук

Администрация сайта не несёт ответственности за содержание размещаемых материалов. Все претензии направлять авторам.