В России усиливается общественная реакция на смерть в следственном изоляторе директора московском средней школы. Директор московской школы №1308 Андрей Кудояров, арестованный по подозрению в вымогательстве взятки у родителей за зачисление ребенка в первый класс, скончался 8 октября 2011 года в камере московского следственного изолятора № 3 в Силикатном проезде. По словам адвоката покойного директора Александра Манова, деньги, найденные у директора, были не взяткой, а взносом в фонд развития школы. «К моменту передачи средств ребенок уже был зачислен в первый класс, и его отец сам предложил дать денег на ремонт школьных туалетов», — отметил Манов. Тем не менее суд избрал в качестве меры пресечения больному человеку содержание под стражей, не согласившись выпустить директора ни под залог, ни под поручительство, в том числе главы местного органа самоуправления. Отметим, что в эти дни в российской правоохранительной системе возникла еще одна скандальная ситуация: из ленинградского областного суда перед оглашением приговора убежал член банды, совершившей восемь убийств, 11 похищений и 17 афер с жилой недвижимостью. Как выяснилось, человек, подозреваемый в столь тяжелых преступлениях, находился под подпиской о невыезде. Еще в декабре 2009 года президент России Дмитрий Медведев заявил в интервью трем федеральным каналам, что за экономические преступления «вовсе не обязательно людей законопачивать в тюрьму» уже на стадии предварительного следствия. Глава государства также призвал развивать системы наказания, не связанные с лишением свободы. В январе 2011 года российское правительство утвердило перечень из более чем 20 видов тяжелых заболеваний, при наличии которых мера пресечения, связанная с лишением свободы, может быть заменена на подписку о невыезде. В перечень, в частности, включены хронические болезни сердца с недостаточностью кровообращения третьей степени и гипертония третьей степени. В июне этого года Дмитрий Медведев внес в Госдуму законопроект о гуманизации уголовного законодательства. С 10 января 2010 года в России введен новый вид наказания – домашний арест. а 4 мая того же года глава Следственного комитета при прокуратуре России Александр Бастрыкин подписал указание следователям давать согласие на арест обвиняемых лишь при невозможности применения более мягкой меры пресечения.

Между тем, как отмечает глава президентского Совета по правам человека Михаил Федотов, смерть Кудоярова показала, что правоохранительные органы остались глухи к неоднократным заявлениям президента и правительства России о том, что подследственного нельзя лишать свободы без явной на то необходимости. «Наши следственные органы и суды доказывают с упорством маньяка, что надо подследственного упрятать за решетку», — сказал Федотов.

Условия содержания в российских следственных изоляторах стали активно обсуждаться как в самой России, так и за рубежом после смерти в СИЗО «Бутырка» в ноябре 2009 года юриста инвестиционного фонда Hermitage Capital Сергея Магнитского. Большой резонанс в СМИ вызвала гибель 30 апреля 2010 года в московском СИЗО «Матросская тишина» предпринимательницы Веры Трифоновой, обвиняемой в покушении на мошенничество. 53-летняя женщина, страдавшая сахарным диабетом хронической почечной недостаточностью, скончалась через четыре месяца после ареста.

Однако теперь выясняется, что смерти Магнитского и Трифоновой – лишь малая часть случаев подобного рода. По словам лидера движения «За права человека» Льва Пономарева, за прошедшие 12 месяцев в московских СИЗО умерли более 50 человек. Причиной столь высокой смертности, как считает правозащитник, является очень плохое медицинское обслуживание в изоляторах, причем положительной динамики в этом вопросе не наблюдается, а в регионах ситуация еще хуже. Глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева заявила, что правозащитники потребуют возбуждения уголовного дела против начальника тюрьмы и следователей.

… На последнем заседании в Мосгорсуде, где содержание Кудоярова под стражей в очередной признали законным, адвокат сказал судье, что его подзащитный может умереть как Магнитский, и тогда ей будет стыдно. Судья ответила, что за свои решения ей стыдно не бывает.

Оправдано ли такое широкое применение практики ареста для подследственных? Почему, несмотря на прямые указания президента и правительства, в России не удается добиться сколько-нибудь заметной гуманизации уголовного законодательства? С такими вопросами REGIONS.RU/»Новости Федерации» обратились к представителям верхней и нижней палат российского парламента.

Серьезно обеспокоен фактами гибели заключенных в следственных изоляторах России член Комитета Госдумы по охране здоровья, член фракции КПРФ Олег Куликов.

«Попадая в СИЗО, многие подследственные с серьезными заболеваниями оказываются фактически «приговоренными» еще до решения суда», — отметил депутат.

Парламентарий убежден, что оказание медицинской помощи заключенным нужно выводить за рамки ФСИН. «В этой системе работают люди совершенно особой ментальности: врачи там относятся к больным в первую очередь как к заключенным, и это отношение уже не изменишь», — указал Куликов.

Депутат также подчеркивает, что «ни один факт неоказания медпомощи не должен оставаться без реакции». «Такие факты следует жестко фиксировать и руководители соответствующих учреждений должны нести за это реальную ответственность», — отметил он. Политик, в частности, обратил внимание, что сам он «несколько раз писал депутатские запросы по ситуации, когда человек действительно находился в серьезном предынфарктном состоянии». «Но внутренняя комиссия, действующая в рамках ФСИН, отвечала, что состояние больного не является основанием для его перевода в обычный госпиталь», — рассказал парламентарий. Между тем, по его словам, «система здравоохранения в российских тюрьмах и зонах не позволяет оказывать заключенным полноценную медпомощь». «Там нет многих лекарственных препаратов, диагностических приборов. В этой ситуации, конечно, нельзя говорить о какой-либо гуманизации нашей пенитенциарной системы», — констатировал Олег Куликов.

© 1999-2009 «REGIONS.RU/Новости Федерации».